Памяти Карлуши
ты бредёшь как тот дождь стороной,
вьёшься вверх струйкой пара над кофе,
треплешь парк, набегаешь волной
на песок где-нибудь в Петергофе.
И. Бродский. "Памяти Г. М."
Я случайно набрёл на этот стих и заныло сердце - ведь те кого мы любим уходят как бы условно, что ли. Уже все видят, куда опускают тело, а насчет души - бабка надвое сказала. Попробуй, удержись от желания - да что скрывать – потребности – поговорить…
Твой глуховатый голос я могу вызвать без труда почти в любое время,
но теперь этого не следует делать по понятной причине - разговор
не получится, ибо ты ушел. Надо учесть, что во всех разговорах, которыми ты меня одарил, на меня нисходило вдохновение.
Только появился - прямо из Тернополя - я (в своей манере) читаю:
В серой треуголке, юркий и маленький,
в синей шинели, с продранными локтями,-
смотрю на тебя победно и - О, Боже! - ты спокойно продолжаешь –
он надевал зимой тёплые валенки
и укутывал горло шарфами и платками…
Эге! Не я один читывал раннего Багрицкого - "Суворов"; там речь шла о контрасте - гигантская мощь в слабом теле.
Правда, потом ты обронил (ты и Боря - большие мастера в этом - обронить): "Впрочем, на переход через Альпы были затрачены усилия, достойные лучшего применения". Я так и остался с этим - нет комментария.
И вот ТЕПЕРЬ я вижу, что и ты пример такого же контраста...
Небольшое тело, некрепкое здоровье и несокрушимое стремление
узнавать новое и делать его частью уже имеющегося - передовые разделы физики, тора, например.
Особое восхищенние вызывали твои успехи в изучении иврита.
Тут и дружба-сотрудничество с Володей и Натаном (по–моему, с моей подачи) и постоянные занятия в группе и чтение источников. Всё, чему ты уделял внимание, было обречено на успех.
Вернусь к контрастам.
У всех у нас сладко замирало сердце, когда мы читали "Три товарища"- ну ты помнишь: двигатель гоночного автомобиля вставлен во внешне ничем не примечательную машину, которая якобы плетётся по шоссе...
Ты играл эту роль, имея изначально турбо, так сказать.
Причем это становилось ясным сразу после выхода на шоссе.
Когда тебе стукнуло 80, ты отнёсся весьма спокойно к юбилею и снова обронил, мол, в другой системе исчисления (двоичной например) это выглядит скромнее, а все системы равноправны.
Я тогда написал тебе стих с эпиграфом из Давида Самойлова,
где были такие строки:
и хочется как чару к чаре
к его плечу подать плечо,
и от родства, и от печали,
бог знает от чего ещё.
Вот это точно обо мне и о тебе...
Какой уют ты сообщал! "Что он Гекубе, что ему Гекуба?" сквозит в любом почти разговоре, но не в разговорах с тобой.
И тут случилось: ты ушел-таки.
Последняя встреча 13-го июня 2017.
Теперь мы по разные стороны - мы взаимно-потусторонние.
Не торопи пережитого,
утаивай его от глаз.
для посторонних глухо слово
И утомителен рассказ.
А ежели назреет очень,
И сдерживаться тяжело,
Скажи как будто между прочим
И не с тобой произошло.
А ночью слушай - дождь лопочет
Под водосточною трубой,
И, как безумная хохочет
И плачет память над тобой.
Д.С.
Илья Брискин
Апрель 2018