Марина Гаврилова
Вита попросила поделиться воспоминаниями о ее папе . Я задумалась. Как бы я охарактеризовала Карла .... И тут поняла, что не знаю его отчества. Поэнакомились мы очень давно, в начале 90-х. Мы были неприлично молоды (двадцать с небольшим) и, соответственно возрасту, категоричны и неопытны. Карл же был именитым профессором-физиком, разносторонне образованным, мудрым и чрезвычайно деликатным человеком. Забавно вспоминать наши беседы того времени. Только такой человек, как Карл мог серьезно воспринимать двух взъерошенных воробьев-идеалистов, какими мы тогда были. И именно к его спокойным и взвешенным рассуждениям мы были готовы прислушиваться и сохранили на всю жизнь. И то, что не знаю его отчества - не так уж это и важно. Он просто попросил называть его Карлом. Он не любил отмечать дни рождения, да и вообще не признавал никаких дат - ведь неважно, что человек родился ровно определенное количество лет назад. Если человеку хорошо в компании друзей, это-ли не причина для праздника? И нет нужды выбирать для этого какой-то определенный день.
Такой он был - человек без предрассудков.
Карл был одним из немногих людей, кто с возрастом не утратил гибкости мышления. Он был открыт любому новому знанию и при этом был не просто пассивным потребителем информации, а постоянно находил интересных людей, кто мог рассказать что-то новое участникам его семинаров. Эти семинары он поддерживал до самых последних дней, уже будучи больным. Я обещала себе, что попробую не сдаваться времени и Карл будет для меня примером. Такой он был - человек , который всегда готов был учиться.
Он никогда не стеснялся высказывать свое мнение, даже когда оно расходилось с общепринятыми нормами. Из Витиных воспоминаний я узнала, что Карл мог запеть песню на идиш в Казанском троллейбусе, чем повергал окружающих в крайнее смущение. На самом деле, этот забавный эпизод очень органично укладывается в общую картину.
Такой он был - человек свободный.