Заключительная глава
Эта книга содержит воспоминания о Карле Штивельмане, написанные его близкими родственниками, давними друзьями и участниками организованного им семинара, причем некоторые из них присутствовали только на нескольких заседаниях семинара, проживая далеко от Кфар-Сабы. Таким образом, воспоминания написаны людьми с очень разной степенью близости к Карлу. Тем удивительней, что практически все они совпадают по восприятию особенностей его личности и по тому впечатлению, которое он производил на авторов этих воспоминаний.
Все авторы обращают внимание на его доброжелательное внимание и чуткость к другим людям, причем и к тем, с кем только что познакомился, а не только к давним знакомым и к избиравшимися им в докладчики семинара, к тем, кто задавал вопросы или делал небольшие замечания, даже если он сам не был с этими замечаниями согласен. Это было проявлением подлинной эмпатии и интереса к другим, и я думаю, что благодаря этой эмпатии и вниманию к каждому, Карлу и удалось за весьма короткий срок создать на семинаре специфический воодушевляющий всех участников климат и сделать семинар столь популярным, что каждую пятницу на протяжении ряда лет в зале было много слушателей.
Для всех участников это был настоящий еженедельный праздник. Я помню, что приходил иногда за некоторое время до открытия зала заседания, даже когда уже жил в Кфар-Сабе и легко мог рассчитать время на дорогу. Я приходил раньше не потому, что боялся опоздать, а потому что надеялся увидеть Карла до заседания – он тоже иногда приходил раньше – и получить удовольствие даже от короткого личного общения. Судя по воспоминаниям, эта атмосфера сделала семинар Карла таким притягательным.
Воспоминания участников подтвердили и другое мое ощущение – для Карла этот семинар не был способом самоутверждения и демонстрации своих, безусловно незаурядных, организационных возможностей. Он был вдохновлен и увлечен происходившем на нем. Он радовался тому, что именно на этом семинаре люди чувствуют, что они находятся в своей интеллектуальной среде и полностью в нее вписаны, а это способствует и их чувству вписанности в новый для них мир Израиля. Некоторые авторы воспоминаний обратили внимание на скромную позицию самого Карла, который, приходя в зал, занимал часто одно из мест сбоку, никак не выделяясь как «главный», просто чтобы хорошо слышать и видеть доклады на разные темы, расширяющие наш кругозор. Он был озабочен только сохранением свободы в выражении мнений каждого присутствующего, и прислушивался к мнению каждого. Даже при обсуждении вопросов, в которых люди не были специалистами, они не чувствовали никакой скованности, это видно по воспоминаниям, и это как раз то, чего Карл добивался.
Люди пишут, что Карл был человеком света и тепла, и это согревало всех участников. Этому очень способствовало и то чувство мягкого юмора, которое проявлялось в каждом его замечании. Он слушал выступления и комментарии так, как будто сам участвовал в диалоге, и эта его вовлеченность очень помогала выступающим. И когда я прочел в воспоминаниях дочки Виты, что он часто даже в общественном транспорте напевал для себя, я подумал, что он и на семинарах так выглядел при некоторых выступлениях, как будто подпевает оратору.
Вадим Ротенберг